» ГЛАВНАЯ > К содержанию номера
» Все публикации автора
Журнал научных публикаций
«Наука через призму времени»
Январь, 2018 / Международный научный журнал
«Наука через призму времени» №1 (10) 2018
Автор: Кавуненко Андрей Андреевич, Волкова Анастасия Григорьевна, студент
Рубрика: Медицинские науки
Название статьи: Эпидемическая ситуация в Удмуртской Республике в годы Великой Отечественной войны"
УДК 614.39
ЭПИДЕМИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
В УДМУРТСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Толмачев Денис
Анатольевич
кандидат медицинских наук, доцент
Волкова Анастасия
Григорьевна
Кавуненко Андрей Андреевич
студенты лечебного факультета
Ижевская государственная медицинская академия, г. Ижевск
Аннотация. В данной статье приведён пример развития санитарно-эпидемической ситуации на территории Удмуртской республики в годы Великой Отечественной войны, показаны проблемы, с которыми сталкивалось региональное здравоохранение и какие пути решения оно в тот момент выбирало. В ходе ретроспективного анализа показано, что переломный момент в регионе наступил в 1943 году, с момента делегирования полномочий по выходу из возникшей ситуации Чрезвычайной противоэпидемической комиссии при Совете народных комиссаров УАССР.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, организация здравоохранения, эпидемии, военные годы СССР.
Великая Отечественная Война нанесла огромный ущерб Советскому Союзу, унеся десятки миллионов жизней за четыре года. Этот период был в одинаковой степени сложен не только для фронта, но и для тыла. В тылу в эти годы свирепствовали эпидемии, голод, процветала антисанитария, нехватка рабочих рук вынуждала выходить на работу детей и женщин, чьё здоровье нуждалось в особом присмотре. Для органов здравоохранения это был крайне тяжелый период, Удмуртия не стала исключением. Целью нашей статьи является пролить свет на проблему инфекционных заболеваний в Удмуртии в военное время, а также оценить в ретроспективе деятельность организаторов здравоохранения в те годы. В статье представлены выдержки из рассекреченных протоколов заседаний Чрезвычайной противоэпидемической комиссии при Совете народных комиссаров УАССР, приказов Народного комиссариата здравоохранения, а также готовых отчётов о состоянии здравоохранения республики тех лет.
По состоянию на начало военных действий в 1941 году республика располагала некоторой инфраструктурой для противостояния эпидемиям. Это и 2 бактериологические лаборатории, и 46 дезинфекторов, 8 санитарно-эпидемических станций, 47 оспопрививателей, 1 дезинфекционная станция и 1 дезинфекционный отряд. Также имелись 3 малярийные и тропические станции, 4 малярийных пункта, 1 пункт санпросвета и 1 краевая лаборатория. При этом наблюдался серьёзный дефицит квалифицированных кадров. Так, по состоянию на начало 1941 года в Удмуртии работало 7 фтизиатров, 9 эпидемиологов, 6 бактериологов, 5 маляриологов и 11 санитарных врачей, инфекционистов не было вовсе. Терапевтов в городах насчитывалось 108 человек, в сельской местности 39 человек. Нельзя забывать, что с началом Великой Отечественной войны на фронт ушло немало специалистов, только в одном эшелоне уехали на фронт 423 врача, 111 фельдшеров и 250 медицинских сестер [1]. Сложная ситуация с нехваткой профильных медицинских кадров, несомненно, повлияла на развитие последующих событий и смертность от, прежде всего, инфекционных заболеваний.
В те годы наркомздрав
возглавляли такие люди как Фекла Андреевна Расстегаева
(23 июля 1937 – 1942), Василий Пантелеймонович Цинковский (10 декабря 1942 – 8 июня 1944) и Николай
Федорович Рупасов (16 июня 1944 – 1946; 1946 – 24
апреля
По имеющимся данным наркомздрава, еще в 1940 году в некоторых районах Удмуртской АССР фиксировались локальные вспышки сыпного и брюшного тифа, однако на тот момент врачи не смогли разглядеть в них угрозу возникновения эпидемии, посчитав случайным явлением, в связи с чем профилактические мероприятия по борьбе с сыпным тифом не были проведены. В следующем году это спровоцировало возникновение новых тифозных вспышек сразу в нескольких районах республики, вызвав эпидемическую ситуацию.
В 1941 году по той же причине в республику вернулась корь. Корь имела повышенную смертность ввиду отсутствия проведения подготовительных мер, противокоревую сыворотку больным выдавали не вовремя и разведённую вдвое. Стремясь скрыть свою ошибку, врачи в отчётах упоминали о 17 случаях смерти от кори, в реальности же за год имело место быть более 60 смертельных случаев.
Подворовые обходы больных начали проводиться с осенне-зимнего периода 1941 года, во время подобных обходов выявлялись и изымались на госпитализацию больные с сыпным тифом, а также проводилась обработка на педикулёз всего осматриваемого населения. В то же время в ведение наркомздрава были приняты отделы дератизации и профилактической дезинфекции. К тому моменту новопринятые службы не были готовы к полномасштабной борьбе с эпидемиями, санобработка в очагах и вне очагов не приносила должного эффекта, на обработанных территориях спустя некоторое время фиксировались новые случаи заражения. Начата регулярная санобработка школ.
В зимнее время с 1942 года наркомат здравоохранения взял на вооружение практику ежегодного проведения «генеральной уборки» городов и посёлков от нечистот и мусора силами гражданского населения. На таких субботниках люди объединялись в «тройки» и «четвёрки», после чего производили откапывание и вывоз мусора и грязи за пределы города в специально отведенные для хранения места. Эта мера позволила снизить заболеваемость в весенние периоды. В том же году в городах и посёлках появились дезинфекционные камеры, прежде всего их устанавливали на базе лечебных учреждений для обработки вещей обращающихся за помощью пациентов.
В 1942 году в Удмуртии вновь был объявлен карантинный режим по сыпному тифу. В тот год руководство южных районов допустило ошибку. Под предлогом низкой заболеваемости в этих районах карантинный режим был снят досрочно, что спровоцировало новую волну эпидемии уже в них.
В целях обеспечение санитарного контроля наркомат здравоохранения УАССР регулярно проводил инспекцию санитарного состояния школ, общежитий, лесоучастков, заезжих домов, бань, баров, кафе и прочих заведений. Обеспечивалась бесперебойная работа прачечных, дезинфекционных камер, бань, изоляторов. Одними из самых опасных в плане заражения мест были общежития. Санобработка проживающих в общежитиях сначала проводилась дважды, а затем (с 1943) и трижды в месяц.
Кроме санитарного контроля местного населения строгому медицинскому обследованию подвергались все приезжие – им в обязательном порядке вменялось пройти санобработку и выжидать карантинный период в заезжих домах.
В целях повышения качества диагностики было принято решение принимать в стационар всех лихорадящих больных и отменить амбулаторную выдачу больничных. Сперва таких больных распределяли по спецбольницам и изоляторам соответствующих заводов. Если в течение 3-х дней у больных отсутствовала положительная динамика, то их переводили в профильные инфекционные отделения.
На эпидемиологов возлагается работа по контролю рабочих дезинсекторов на предприятиях, в совхозах, колхозах. Установлены сроки ликвидации очагов – 18 часов для города и 24 часа – для сельской местности.
Всего брюшным тифом в 1942 году заболело 180 человек (летальность 5,5%), дизентерией 1726 человек (летальность 19,5%), сыпным тифом – 419 (5%), корью – 650 (41,7%), дифтерией – 434 (10,8%), скарлатиной – 308 (7%). Подсчёт случаев токсической диспепсии не вёлся, но отмечалась её распространенность по всей территории республики и высокая частота. Высокие цифры заболеваемости по брюшному тифу и дизентерии, а также данные о распространённости токсической диспепсии говорят о неудовлетворительном уровне санитарного благополучия в те годы.
Заболеваемость брюшным тифом и паратифом в 40% случаев приходились на рабочих оборонных заводов, возраста от 14 до 40 лет, источники инфекции не удавалось выявить эпидемиологически, основной предпосылкой высокой заболеваемости считалась антисанитария жилья, окружающей территории на производстве, где работали заболевшие, а также не соблюдение правил личной гигиены самими заболевшими. Не меньшую роль в распространении заболевания сыграли и выявленные бациллоносители-работники пищевых предприятий. При выявлении бациллоносительства санэпидемстанция тут же снимала их с работы и помещала в изоляторы на территории предприятий. Отмечались и проблемы с дезинфекцией некоторых квартир, которые при проверках оказывались закрыты, что нередко служило причиной откладывания проводимых мероприятий в данном доме.
Заболеваемость дизентерией приходилась в 50% случаев на рабочих оборонных заводов в возрасте от 15 до 50 лет. Из эпидемиологических случаев было видно, что основную роль в заболеваемости дизентерии играли антисанитария, загрязненные продукты, недоброкачественные продукты и не соблюдение личной гигиены. Особенно большую роль играло загрязнение городов и посёлков фекальными массами и отбросами различного рода, которые не всегда своевременно удалялись на свалочные места. Эпидемиологи того времени сетуют на позднюю дезинфекцию ввиду отсутствия людей в квартирах либо сообщения неверных адресов для санации очагов заражения.
Заболеваемость скарлатиной приходилась на дошкольный возраст от 1 года до 7 лет. Уже тогда врачам пришлось столкнуться с категорическим отказом родителей от лечения ребёнка в больнице, в итоге дети поступали на госпитализацию уже в стадии шелушения.
Дифтерия также преимущественно касалась детей возрастом от 1 до 7 лет. Из клинических форм чаще всего встречалась дифтерия зева и гортани. Основными очагами инфекции были детские сады. Поздно удавалось диагностировать только трудно диагностируемые формы дифтерии носа и глаз. Контроль заболеваемости был обеспечен программной повсеместной вакцинации детей от скарлатины.
Для борьбы с холерой было принято решение о выделении зданий под карантин для контактировавших с подозреваемыми лицами и больными холерой. Для больных и бациллоносителей был выделен отдельный госпиталь, вместимостью 50 коек [2].
Нарушения соблюдения санитарного режима в больницах в годы войны были нередким явлением, педикулёз в равной степени встречался у больных и медперсонала. Сам медицинский персонал набирался стихийно, без обследования и порой даже без обладания навыками ухода – всему обучали прямо на месте. Имелись случаи, когда в разгар эпидемий лихорадящих больных принимали для помощи еще более тяжелым больным, в таких случаях стремились не допускать смешения возбудителей между собой. Во многих больницах санпропускники и дезинфекционные камеры либо отсутствовали, либо не работали должным образом, что усложняло соблюдение режима.
Ситуация с иммунизацией населения в 41-44 годах обстояла также непросто. Если в 1940 году было выполнено 12927 прививок, то в с 1941-го по 1944-й год делалось не выше 8000 прививок среди детей и взрослых. Имеются рапорты, в которых отмечается, что прививочные мероприятия проводились в неполном объёме и в растянутые сроки. Ревакцинация проводилась с большими задержками (вплоть до 6-10 месяцев), что сильно снижало эффективность иммунизации. В ходе проверок выявлялось, что ряд прививочных партий хранился в недопустимых условиях (например, возле печи), некоторый прививочный материал имел истёкший срок годности. Нарушившие режим хранения врачи, как правило, не привлекались к ответственности.
В 1943 году случился скачок заболеваемости сразу по нескольким инфекциям: кори, скарлатины, коклюша, дифтерии, оспы. К сожалению, противокоревые и противодифтерийные сыворотки вводились поздно, данный факт был обусловлен поздней обращаемостью больных и редкой обращаемостью лечащих врачей к профильным врачам-специалистам за консультацией в виду малой осведомленности о возможностях серологического исследования крови. Больные некоторое время находились с неверно поставленными диагнозами «гастрит», «колит», вплоть до более выраженных проявлений заболевания. Детская смертность от инфекций в 42-43 годы составила 38,7 и 33,4 на 1000 заболевших детей соответственно, педиатрическая служба подверглась многочисленным проверкам, проводились следственные мероприятия по поводу наиболее массовых случаев заражения.
Защита детей от инфекционных заболеваний являлась одним из наиболее приоритетных направлений для республиканского здравоохранения того времени. На проведение профилактических мер в детских учреждениях выделялись большие средства. Для борьбы с коклюшем создавались специальные детские карантинные группы. В случае, если больные дети находились дома, то медработниками осуществлялся постоянный патронаж этих больных с ежедневным посещением.
В детских учреждениях с целью профилактики дизентерии всем детям и персоналу периодически проводилось фагирование от возбудителя. В случае возникновения очага дизентерии фагирование осуществлялось всем находившимся внутри очага и контактировавшими с ними лицам. С целью профилактики оспенного заражения в том году была проведена поголовная ревакцинация детей в садах и школах.
В тот же год в составе Совета народных комиссаров УАССР, учитывая общесоюзную практику [3], формируется чрезвычайная противоэпидемическая комиссия. Этому органу вменялось следить за эпидемической обстановкой в республике, контролировать пути распространения инфекции, согласовывать работу санитарно-эпидемических служб и медицинских учреждений, выделенных для борьбы эпидемиями. В том же году чрезвычайная противоэпидемическая комиссия выступила с докладом, в котором отмечала особую роль железнодорожных и водных путей в распространении инфекции и необходимости многоуровневого контроля транспортных узлов республики.
В связи с этим особая нагрузка приходилась на санитарно-контрольные пункты (СКП), изоляционно-пропускные пункты и дезинфекционные отряды. Санитарно-контрольные пункты были организованы в 1941 году на базе вокзальной санитарной инспекции, существовавшей на крупных вокзалах, на максимальную эффективность эти пункты вышли к концу 1942 года. Для противоэпидемического обслуживания на крупнейших железнодорожных узлах были развёрнуты обсервационные пункты [4].
Работа по борьбе с распространением инфекций велась по всем направлениям, в том числе и со стороны самих медработников. Лекции по противоэпидемическим мероприятиям проводились медработникам дважды в месяц. Преподавателей и студентов медицинской школы и ИГМИ привлекали к санитарно-просветительской и массово-агитационной работе [5]. К работе привлекались и научные кадры, в основном с целью повышения квалификации медицинского персонала на местах, а также для работы в эпидлабораториях и временных инфекционных станциях. В 1943 году сотрудников баклабораторий по очереди направляли в Казань, где они заслушивали спецкурс лекций по тактике работы с инфекционными возбудителями [6].
В 1944 году заболеваемость корью и брюшным тифом снизилась, сыпной тиф, дифтерия, скарлатина и дизентерия продолжали уносить жизни. Вследствие большого количества зараженных не обеспечивалась своевременная госпитализация лихорадящих больных. Решение этой проблемы наркомат здравоохранения приказом возложил на медучреждения: отныне им вменялось проводить обязательные поголовные подворовые обходы лихорадящих и сыпнотифозных больных дважды в месяц и предоставлять отчётности по эпидемической ситуации на местах ежемесячно. Учитывая высокую загруженность медработников, в ряде случаев подворовые обходы выполнялись формально. Врачи на местах попросту не имели возможности обеспечить полноценным наблюдением всех заражённых в карантинный период. Вследствие этого, а также поздней обращаемости населения многие больные поступали в стационар уже на 7-8-й день развития лихорадки.
По данным докладов, противоэпидемические мероприятия в школах практически не выполнялись, что способствовало повышению детской заболеваемости. В ходе проверок ответственные лица привлекались к ответственности, но данных о приведении судебных приговоров в исполнение обнаружено не было. Тем не менее, детская смертность в этом году была ниже, чем в предыдущем.
Ситуация с малярией была сложной вплоть до 45-го года, ежегодно фиксировались вспышки заболевания, малярийные пункты докладывали о высокой загруженности. Спад заболеваемости начался со введения в штат наркомздрава переданной с фронта авиации. В 1944 году была проведена масштабная программа по борьбе с зараженными комарами: весь летний период проводилось авиаопыление лесов и болот, параллельно эпидотряды (количество которых возросло до семи) проводили наземное опыление и борьбу с окрылёнными особями, обработке подвергались подвалы и другие сырые места вблизи жилищ, где комары могли отложить яйца.
К 1944 году ситуация с заболеваемостью сыпным тифом и оспой пришли в норму. Увеличились поставки прививочного материала, врачи стали чаще применять серологические методы исследования и тем самым смогли направлять больных на ранних стадиях болезни к профильным специалистам, работа выездных врачебных бригад, мобильных баклабораборий и санпропускников повысили качество ранней диагностики в районах.
В результате проведенных в 1944 году мероприятий снизилась заболеваемость трахомой, детскими инфекциями, желудочно-кишечными заболеваниями.
В 1945 году в Ижевске из-за вспышки кори вновь была признана угроза эпидемии, руководство наркомздрава издало приказ о выделении дополнительных коревых сывороток, однако в этот раз высокой детской смертности удалось избежать (14,8 на 1000). В целом, по сравнению с 1944-м годом заболеваемость брюшным тифом и дизентерией снизилась в 1,5 раза, сыпным тифом в 2,5 раза. И только в 1945 году в межрайцентрах появились первые штатные инфекционисты. Массово же специалисты этого профиля стали появляться только с 1946 года.
Однако нельзя говорить о том, что профильные специалисты в республике отсутствовали. Многие специалисты из Москвы с конца 1941 года были эвакуированы на Урал, в том числе и в Удмуртию. Их вклад в общую работу нельзя забывать, на протяжении всех военных лет они сообща с местными докторами оказывали всю возможную помощь населению.
Оценивая работу органов здравоохранения в целом, её следует разделить на 2 этапа: до конца 1942 – начала 1943 и с начала 1943 года. В первом периоде организация медицинской помощи не была сбалансирована, оставшиеся врачи оказались не готовы к развитию эпидемий на территории республики. Отчасти это было вызвано поздним прибеганием к серологическим методам диагностики инфекционных болезней, но нельзя забывать и о пациентах, которые в годы войны не хотели покидать рабочие места и трудились до полного истощения, провоцируя более тяжелое протекание заболеваний. Организационные попытки повлиять на распространение эпидемий не имели стойкого эффекта, что можно объяснить нехваткой рабочей силы и недостатком опыта межведомственного взаимодействия. Период же с 1943 года, с образования Чрезвычайной противоэпидемической комиссии при СНК УАССР охарактеризовался постепенным выправлением эпидемиологической ситуации в регионе, снижению заболеваемости и смертности, более оперативному реагированию служб на сообщения о новых вспышках заболеваемости. Это было верное и своевременное организаторское решение, позволившее республике с достоинством перенести трудное тыловое время.
Несмотря на огромные трудности, здравоохранение Удмуртии смогло выдержать удар военной разрухи и с минимальными гражданскими потерями выйти из войны.
Список литературы:
- Савельев В. Н., Попова Н. М. Ижевский медицинский институт в годы войны //Влияние социально-экономических преобразований на здоровье и здравоохранение. – 2005. – С. 299-301.
- Попова Н. М., Шубин Л. Л. История работы эвакогоспиталей Удмуртии в годы Великой Отечественной войны // Труды ижевской медицинской академии. – 2016. – С. 24-25.
- Беляев Е. Н. К 65-летию начала Великой Отечественной войны / Е. Н. Беляев, Л. Г. Подунова ; ФГУЗ «Федеральный центр гигиены и эпидемиологии» Роспотребнадзора // Здоровье населения и среда обитания. – 2006. № 5. – С. 1-3.
- Беляев Е. Н. Обеспечение санитарно-эпидемического благополучия в годы Великой Отечественной войны / Е. Н. Беляев, С. В. Селюнина // Здоровье населения и среда обитания. – 2015. - №5. – С. 4-8.
- Стрелков Н. С., Попова Н. М. Роль преподавателей и выпускников ИГМИ в победе в Великой Отечественной войне // Труды ижевской медицинской академии. – 2015. – С. 3-5.
- Стрелков Н. С., Чуршин А. Д., Савельев В. Н., Попова Н. М., Гасников В. К. 95-летие государственности Удмуртии и становления регионального здравоохранения // Здоровье, демография, экология финно-угорских народов Health, demography, ecology of finno-ugric peoples. – 2016. – С. 13.
Комментарии:
